Доклад генерального секретаря Всемирной Лютеранской Федерации

пастора Мартина Юнге

Генеральный Синод Евангелическо-Лютеранской Церкви в России, сентябрь 2014 года, Санкт-Петербург

Миссионерское поручение и сущность Церкви

Миссионерское поручение Церкви сегодня – заголовок моего доклада звучит многообещающе и доставляет мне радость. Он говорит о том, что Евангелическо-Лютеранская Церковь в России хочет задуматься над своей задачей, над своим поручением и вместе с этим над своим raison d'être – смыслом и целью своего существования.

Вы не одиноки, задаваясь подобными основополагающими вопросами. Так как далеко за пределами вашей территории и другие Церкви размышляют о том, к чему они, собственно, призваны, и что они должны делать в своем окружении.

Как было признано: иногда это новое осознание означает неуверенность. Общественное и политическое развитие происходит в бешеном темпе. Процессы изменений, которые ранее протекали во временном отрезке жизни нескольких поколений, происходят сегодня в течение жизни одного единственного поколения, если не в течение немногих десятилетий. Это вызывает неуверенность, которая постоянно охватывает также и Церкви. Структуры, общие политические условия, общественные соглашения, общественные системы ценностей, даже религиозный ландшафт – изменяются! Конечно, в таком контексте Церковь должна задуматься о своей идентичности и о том, какую позицию в связи со своей идентичностью она занимает по отношению к этим процессам перемен. И здесь она всегда будет, с одной стороны, находиться в лагере тех, кто панически воспринимает противоречащие им перемены, или же в лагере тех, кто с радостью приветствует долгожданные перемены как новую реальность своей жизни. Конечно, здесь я не рассказываю вам ничего нового!

Но даже и без этих внешних факторов Церковь постоянно вновь и вновь задумывалась о цели своего существования и о своем поручении, или, по крайней мере, должна задумываться об этом. Причиной этому является осознание того, что Церковь знает о том, что она существует не сама по себе. Согласно лютеранскому пониманию Церковь – это творение Слова Божьего, creatura verbi. Это Слово Бога, которое пробуждает веру и собирает людей. Это Слово обладает властью. Оно создает новую реальность, оно отправляет в путь, оно наделяет возможностями и дает силу. Оно вызывает вопросы, ободряет и разрушает… При этом оно призывает быть вместе людей, которые в этой вере видят центр своего сообщества, и основывают такое сообщество через общее для всех Крещение. И поэтому, совершенно независимо от внешних процессов перемен, которые я только что упомянул, перед Церковью стоит вопрос о цели и задаче ее существования. Осознавая влияние на свою жизнь Слова Божьего, Церковь должна задаваться вопросами: куда, к чему побуждает нас Слово? Как нужно воплощать это Слово в жизнь – среди нас и в нашем мире? И вместе с тем: Каково наше поручение? Для чего мы существуем, свидетельством чего мы должны быть?

“Missio Dei” как обоснование для миссионерского поручения Церкви

Эти вопросы побуждают Церковь постоянно обращаться к библейским текстам, которые предлагают ориентиры для ответа на них. Миссионерское поручение в Евангелии от Матфея является одним из самых цитируемых в этой связи текстов. Этот текст дал Церквям во всем мире ориентир и поручение – ясное и конкретное: речь идет о Крещении во имя Триединого Бога. По сей день эти слова используются и цитируются как определение поручения. Особенно их любят миссионерские общества, которые благодаря этим словам получили большой импульс для своих действий.

Но при этом фокусе на миссионерское поручение в Евангелии от Матфея всегда возникали вопросы. Является ли поручение Церкви исчерпанным с совершением Крещения – поручение по отношению к крещаемому, но, в особенности, поручение по отношению к тому общественному контексту, в которых люди принимают Крещение? И для чего тогда нужны Церкви, если все люди уже крещены? Не имеется ли в виду здесь нечто большее, чем формальный акт Крещения? Не вытесняет ли особенный акцент на Крещении как на определении поручения Церкви другие важные аспекты, конструктивные и центральные для поручения Церкви?

На почве этих вопросов в миссионерском контексте развилось понятие “Missio Dei” – «миссия Бога», которое, хотя и включает в себя поручение Крещения, подразумевает нечто гораздо большее. Основополагающим для этого теологического подхода является идея, что Бог сам постоянно совершает миссию, непрерывно благоволит нам, людям, и всему Своему творению. В Иисусе Христе становится понятно, что Бог открылся, чтобы встретить человека там, где он находится: в его повседневных обстоятельствах, с его радостями и горестями, с его противоречиями и его потребностью в любви и прощении, надежде и мире.

Церкви в этом мире воспринимают себя в контексте понятия „Missio Dei“ как часть этого непрекращающейся благоволения Бога Своему творению. Отталкиваясь от понятия «участие в Божьей миссии», современная миссиологическая мысль сформулировала то, что Церковь не может иметь никакого другого истока, а также никакого другого определения, как только участие в этом непрекращающемся действии Бога в мире, среди людей. Церковь сама является выражением этого Божья благоволения, такого, каким оно открывается в Иисусе Христе. Таким образом, Церковь – это не самоцель, которую нужно утверждать и укреплять. Церковь скорее имеет свой исток и свою цель в полном любви и прощения благоволении Бога миру.

Это указывает важное направление, которое определяет миссионерское поручение Церкви: миссия ведет к человеку, в мир. Она опирается на слова из Евангелия от Иоанна о том, что Бог так возлюбил мир, что отдал за него собственного Сына. Думая об этих кажущихся однозначными библейских словах, я в действительности спрашиваю себя иногда: Если Бог так благоволит миру, как тогда получается, что Церковь постоянно пытается отгородиться от мира? И если Бог так любит этот мир, откуда тогда появляется зачастую столь глубокое презрение и отвержение, выражающееся в позициях и мнениях Церкви? Ведь Иисусе Христе мир принимает весть о Спасении, что Бог не отворачивается от мира – так сказать, как от безнадежного случая, но, скорее, потеряет своего Сына, чтобы мир обрел жизнь! „Missio Dei“ подразумевает, что Церковь не может существовать, повернувшись к миру спиной, даже если вся сложность этого мира является вызовом, или его порой развитие настолько чуждо, даже порой абсолютно непонятно. Через „Missio Dei“ становится ясно: Бог не удаляется от всего этого, но встает посреди этой реальности. Для этого в последней инстанции у нас есть знак креста, который указывает цену непрекращающегося благоволения Бога. В соответствии с этим Церковь, понимающая себя как часть „Missio Dei“, не может уходить от сложностей, но должна выдерживать их. Поэтому Церковь сделал крест своим знаком – как выражение и напоминание о человеческом мятеже и насилии и о Божьей милосердной, прощающей любви.

Цельность миссии

Из-за связи миссионерского поручения Церкви с „Missio Dei“, какой она себя открывает в Иисусе Христе, в миссиологической мысли в контексте Всемирной Лютеранской Федерации выделились еще некоторые специфические профили, которые я хотел бы здесь озвучить. С одной стороны речь здесь идет о цельном характере миссионерского поручения Церкви. Снова здесь выступает христологический аспект, который обосновывает эту цельность: Евангелия однозначно говорят о том, что Иисус Христос подразумевал человека в его цельности. Это значит, человека, страдающего из-за отчуждения с самим собой, потому что грех раскалывает его. Но также и человека, отрезанного от социальных отношений, одинокого, вытесненного на задворки из-за своего происхождения, образа жизни или пола. Но также и человека, который страдает от болезни и голода. Бог видит человека как единое целое и обращается к человеку как к единому целому. Божье спасение имеет своей целью намного большее, чем спасение души. Бог говорит о жизни в полноте, о всеобъемлющем примирении, о справедливости и о мире.

Парадигматическим для этого цельного отношения является то место из Евангелия от Луки, в котором говорится, что ученики Иисуса забеспокоились, когда настал вечер, и большая толпа людей всё еще неторопливо внимала Иисусу, который толковал им Слово. «Отпусти их домой», – прозвучала мольба учеников, которой они дали понять, что Он, по их мнению, уже довольно дал этой толпе своим терпеливым благовествованием. «Дайте им есть», – прозвучал лаконичный ответ Иисуса. Это ответ показывает, что абсолютное разделение, просто непримиримое противопоставление плоти и духа, тела и души, которое через греческие философские категории пришло в христианскую теологию и практику, имеет мало общего с этим цельным отношением, через которое Божье благоволение к человеку открылось в Иисусе Христе. Речь идет о целом человеке, о жизни в полноте.

Три измерения цельной миссии

Исходя из вышеизложенного, миссионерское поручение Церкви понимается сегодня как нечто цельное. Оно охватывает три связанных друг с другом измерения, в которых Церковь хочет вести миссионерскую деятельность: благовествование, диакония и общественная жизнь.

Фактически, значительной частью поручения Церкви является всё время по-новому проповедовать Слово Божье, как оно засвидетельствовано в библейском Писании, центром которого является Иисус Христос. Здесь имеется в виду Слово, которое нужно проповедовать снова и снова, потому что это не какое-либо слово, которое мы сами можем сказать и которое исходит от нас. Это Слово, которое Бог направляет к нам, людям, - направляющее и ободряющее Слово, которое имеет свой исток вне нас (extra nos). Нести это Слово и по-новому передавать его в соответствующих жизненных обстоятельствах (viva vox evangelii) – это относится к миссионерскому поручению Церкви.

Равнозначной и не подчиняющейся поручению благовествования является задача дать проявиться, в полном любви и заботы обращении к страдающему ближнему, всеобъемлющей Божьей воле о спасении. Поэтому диакония, исходя из понимания цельности миссии, не является просто дополнением, некоей возможностью в определенных условиях, или же второстепенной по значимости, стоящей ниже благовествования, формой участия в Божьей миссии. Диакония относится непосредственно, в соответствии с этим, в значительной степени к миссионерскому поручению Церкви. Важно при этом существенном участии диаконии в миссионерском поручении Церкви, чтобы во внимание принимались различные измерения и уровни детельности, в которых Церковь может вести диаконическую работу. Не каждая Церковь может позволить себе крупные диаконические институты и проекты, так же, как и не каждая Церковь сможет предложить ответ на многосложные, порой даже очень трудные социальные проблемы. И всё же христиане, общины и Церкви не должны недооценивать, как много они могут сделать, чтобы рассказать через любовь к ближнему о неизмеримой Божьей любви.

Третьим аспектом цельной миссии является общественный ангажемент и защита справедливости, уважения и сохранения каждой жизни или – что сегодня становится всё более необходимым – частично претерпевающего коллапс творения. Очень важны здесь основополагающие вопросы, какое место занимает Церковь, и как она понимается в своем социальном окружении, есть ли у нее вообще свое собственное пространство, право на существование, терпят ли ее, или же нет даже и этого. Возможности участвовать в общественной жизни и развивать сотрудничество, делать свой голос слышимым зависят для Церкви напрямую от ее социального и политического местоположения. И всё-таки я считаю, что у нее всегда есть пространство для этого. Хотя бы только через одно ее поручение благовествовать, которое принципиально является поручением благовествовать в обществе. Но также и наоборот: общественное поручение Церкви может стать вызовом. Это происходит, когда ее претензия принимает гегемонические, если не теократические черты, и возвышает себя до единственной инстанции совести в обществе, не допуская никаких других мнений. Так называемое учение Мартина Лютера о двух царствах помогает соблюдать здоровую, критическую дистанцию, но также и осознавать, что в большинстве случаев общество склоняется к плюрализму, и голос Церкви становится здесь одним из многих, зачастую, противоположных голосов.

Контекстуальность миссионерского поручения

Я хотел бы предложить еще один, последний, импульс для беседы, который происходит из понятия миссии, которое видит миссионерское поручение обоснованным в участии в Божьей миссии. Божью миссию я уже прежде вывел из открывшегося в Иисусе Христе Божьего плана спасения. Исходя из того, что люди никогда сами не смогут найти Бога, Бог решил Сам найти человека. И в Иисусе Христе и через Него Он сделал возможной эту встречу. Воплощение Бога становится, таким образом, основополагающей чертой Missio Dei. Как уже говорилось выше, миссия ведет к человеку.

И этим выявляется один важный аспект, который входит в образованное от MissioDei понятие миссии: ее контекстуальная привязка. На местах, встречаясь с человеком, узнавая его вопросы, нужды, надежды и жизненные планы, цельная миссия должна найти такие темы, чтобы каждый раз по-новому говорить о Божьем всеобъемлющем плане спасения. Возможно, вы почувствовали бы себя безнадежно беспомощными, если бы вам пришлось искать слова и действия, чтобы адекватно донести всеобъемлющий план Божьего спасения до людей в боливийском нагорье. И наоборот, возможно, едва ли вас могли бы затронуть мужественные проповеди вашей сестринской Церкви в Боливии, содержания, вопросы и темы которых вам во всех смыслах были бы чуждыми. Индейская культура с ее культом предков и культом матери земли, с которой приходится сталкиваться Церкви в Боливии, и которая заставляет эту Церковь отстаивать собственные позиции, не является вашей насущной проблемой и оказывающей влияние на ваше мировоззрение картиной мира.

Миссионерское поручение Церкви ведет в специфические контексты, в которых Церковь должна находить свое место. Насколько напряженным это может быть, мы узнаем из Послания к Галатам и Деяний апостолов, где рассказывается о серьезных конфликтах, появившихся после того, как находящаяся в становлении Церковь сделала свои первые шаги вне иудейского пространства. Одни и те же слова Иисуса Христа, Спасителя, привели к совершенно новым и неслыханным убеждениям. Меня всегда изумляет, как молодые общины из столь разных культурных окружений боролись за истину и не оставляли друг друга. Возможно, из убеждения, что контекстуальность невозможна без кафоличности, и общины, опирающиеся только на самих себя, не выживут. Необходимы сбалансированные взаимоотношения между локальным уровнем и согласованностью на более высоком уровне. Необходимо двустороннее общение в этом пространстве, необходимо поддерживать, воодушевлять и развивать такое общение. Необходима общая платформа, чтобы постоянно заново спрашивать, к какому свидетельству Бог призывает Свою Церковь, чтобы поддерживать друг друга в этом свидетельстве.

Заключение

Каково же миссионерское поручение Церкви сегодня. Вы заметили, я не дал вам ни одного конкретного ответа. Мне и не следует указывать вашей Церкви, с ее многолетним глубоким опытом, ее знанием местной ситуации, что является ее задачей. Ответы вы должны найти сами.

И всё же я надеюсь, что вам помогут в этом некоторые из моих основательных размышлений. 

Культурные события в Петрикирхе

Теологическая семинария ЕЛЦ

Сайт ЕЛЦ России, посвященный работе с детьми

Книжное служение "Слово"